Природные и культурные основы философии безопасности

Жаркина Меруерт Ашуовна

преподаватель Высшего многопрофильного

колледжа гражданской защиты.

Природные и культурные основы философии безопасности.

Ключевые слова: природные основы философии безопасности, природные катастрофы и опасности,человек,природа.

Аннотация.

Статья раскрывает задачи, формы природных и культурных основ философии безопасности. Особое внимание обращается на деления различного рода опасностей и угроз существованию человека и социума на природные катастрофы и опасности, продуцируемые деятельностью самого человека и социальными группами.

В самом начале следует четко выяснить природные и культурные основы философии безопасности, исходя из деления различного рода опасностей и угроз существованию человека и социума на природные катастрофы и опасности, продуцируемые деятельностью самого человека и социальными группами. Прежде чем рассматривать природные основы философии безопасности, необходимо принимать во внимание то существенное обстоятельство, согласно которому сама природа дана человеку как общественному существу через призму культуры. Не случайно, что в отечественной философии человек рассматривается как единственный субъект культуры, создающий жизненную среду для себя и формирующийся под ее воздействием. Это значит, что становление мира культуры является результатом длительного процесса взаимовлияния биологической и социальной эволюции. Здесь можно выделить следующие принципиальные моменты: 1) способность общественного человека продуцировать культуру является итогом взаимодействия биологической и социальной эволюции, включающей в себя эволюцию орудия труда, вследствие чего человек не только творец культуры, но и сам формируется на основе труда и культуры; 2) переход от дочеловеческой стадии к человеческой происходил постепенно и прогрессирующим образом в течение длительного времени. Иными словами, не только история развития культуры – история объективирования духовных способностей, но и история развития духовных способностей человека – история превращения культуры в «ингредиент» этих способностей.

Мир культуры тесно связан с процессом гоминизации, с процессом перехода от животного к человеку, одним из аспектов которого является переход от определенных инстинктивных, рефлекторных реакций животного на мир к неопределенности человеческого знания. Действительно, животное обладает инстинктами, связанными с научением, регулирующими его поведение в каждый момент жизни. Исследования в области этологии показывают, что поведение одних животных, живущих в относительно стабильной и неизменной среде, в основном заранее запрограммировано и следует строгому канону, тогда как поведение других животных в условиях меняющегося окружения требует отклонения от стандарта и выбора из нескольких поведенческих альтернатив .Можно сказать, что у животного мир восприятия и мир действия (поведения) сопряжены. У человека же эти два мира опосредованы миром социальной истории и в связи с этим только человек находится зачастую в ситуации, когда он действительно не знает, что должен делать. Таким образом, у человека возникла потребность в принятии надежного решения и определения меры этой надежности. Именно эта потребность и лежит в основе генезиса культуры (мифологии, религии, искусства и пр.) с ее разнообразным арсеналом физических и духовных техник. Только культура дает возможность человеку строить свое поведение на основе предсказания будущих, еще не существующих событий при помощи различных стратегий, что позволяет ее рассматривать в определенном плане как некий специфический вид игры.

Именно в такой интерпретации анализируется культура самым тончайшим мыслителем современности С. Лемом - культура в широком понимании является видом игры, которая с «точки зрения природы» или стороннего наблюдателя частично пуста. Совсем пустой она быть не может по определению, ибо в таком случае просто невозможно существование ее членов. Добыча пищи, защита от хищников и стихийных бедствий, размножение требует от ее членов выполнения некоего минимума условий, предъявляемых природой их собственных тел и жизненной среды. «Действия, предпринимаемые для этого,— тоже игра, но не пустая, потому что в ней нет некоего «договора между людьми и миром». В этой игре определенные правила неизменно установлены природой, и нам, ее партнерам, надо догадаться о них и выполнить или... погибнуть». Вести данную игру необходимо, что не исключает включения ее кодов и правил в систему, которая в целом и в каждой своей подробности не имеет реальной десигнации в рамках природы. Так, например, можно выполнять условия, поставленные природой для добывания еды, и одновременно с этим включить способ их выполнения в систему приемов частично пустую — и денотативно и десигнативно. Можно, например, перед охотой совершать магические обряды, заколдовывать оружие, просить у духов удачи и т. п. Условия, предъявленные природой, будут выполнены, но они оказываются впечатаны в игру, которая только частично покрывается ими.

В этом отношении каждая культура представляет собой игру или систему игр, частично пустых. Если наложить друг на друга правила всех игр, проводимых человеческими группами, или все культурные кодексы поведения, то можно обнаружить их константы, которые присущи всем культурам. При этом рассмотрение их внутри культуры показывает, что они могут принадлежать к очень разным играм. Так, например, культура может выявить, а может и не выявить реальную связь, установленную природой между половым актом и рождением детей. Когда культура распознает ее, тогда она ориентируется в вопросах биологического отцовства, в противном случае считается, что отец ребенка не тот, кто находился в половой связи с его матерью, а другой человек или даже дух. Другими словами, «степень конгруэнтности правил культурной игры как системы, правилам, установленным природой, может быть разной; но всегда должен быть выполнен определенный минимум. Хотя может получиться и так, что единые условия, навязанные природой, в какой-нибудь культуре выполняет не одна игра, а две, три или больше. Каждая из них тогда состоит из части, отвечающей требованиям природы, и части пустой; эти пустые части не имеют ни десигната, ни денотата в объективной действительности, а «непустые» кусочки вместе денотируют некое непустое множество в природе». Таким образом, сегментация суммы игр данной культуры отнюдь не должна соответствовать сегментации игр, устанавливаемых природой. Задача науки как эмпирики состоит в распознавании сегментацию «правил природы» в ее внекультурной «имманентности».

Условия, которые поставлены природой для мало-мальского выживания, должны быть выполнены все без исключения, а культуры, как правило, избыточны по отношению к этому минимуму (не все, что есть в культуре, — это прием адаптации, или часть такого приема, или подготовка к нему). Из этого следует, что по отношению к миру каждая культура частично пуста. Следовательно, культуру можно представить в виде пирамиды игр, где десигнативно пустые элементы перемешаны с непустыми.

Выступая партнером в игре с природой, культурная формация сама есть система игр, взаимноуравновешивающих и определяющих целое. Равнодействующая некоторых из этих внутренних игр порождает «внешние» ходы, противоположные «ходам» природы, однако в этой партии условия иные, чем на шахматной доске. «Игра, - отмечает С. Лем, - идет с «люфтом». Природа ведет себя в принципе, как шахматист, который отвергает стратегию минимакса, то есть не всегда пользуется представившимся случаем. Играя с опытным шахматистом, нельзя позволять себе ходы, которые не были бы оптимальными в данном положении. В игре же с природой можно вести себя похуже. Природа - партнер довольно пассивный. Она требует от противника только минимума безупречных ходов. То, что он делает сверх этого, природы «не касается». Она «нейтрально» относится к таким ходам». Данный образ является абстрактной моделью действительной ситуации - культура сама может «не знать», какие ходы в игре с природой результативны, а какие — «пусты» (например, религиозные обряды и т. д.). Вероятно, это обусловлено наличием у такой игры есть «люфта» и тем, что культура ведет не ту игру, чей образ она сотворила. Ведь, с одной стороны, культура может делать ходы, которые угрожают ей самой (например, обычай, позволяющий кровосмешение в массовых масштабах, может привести к биологическому вырождению). С другой стороны, культура не обязана делать оптимальные хода в игре с природой и потому, что правила игры нарушают этические принципы: например, больных, непроизводительных особей нельзя убивать, хотя они и обременяют общество. В шахматы этические правила не вмешиваются; разве что, не желая огорчить партнера, шахматист нарочно дает ему выиграть. Но тогда и шахматы перестают быть пустой игрой, а включаются в игру «человеческую», в которой один человек делает другому добро.

Человек с древнейших времен испытывает фатальный страх перед природной стихией. Казалось бы, с развитием научных знаний и технологий защищенность от природных опасностей должна возрастать. Однако статистика утверждает обратное: число пострадавших от природных явлений увеличивается ежегодно примерно на 6%. Это объясняется быстрым ростом населения и высокой концентрацией людей в городах, деградацией окружающей среды, способствующей интенсификации опасных природных процессов, коммуникационным и технологическим разобщением многих стран мира. Согласно данным Научного центра по эпидемиологическим катастрофам (Брюссель), с 1965 г. по 1999 г. в мире погибло от природных катастроф около 3.8 млн. человек, пострадало более 4,4 млрд., общий экономический ущерб составил 895 млрд. долл..

Международное сообщество активно поддержало решение ООН. В 128 странах были учреждены национальные комитеты, предложены программы по проведению мероприятий в свете резолюции ООН. Развернулась работа по научным проектам, активизировались инвестиции со стороны международных банков и благотворительных организаций. За прошедшие годы получена новая ценная информация, наметились приоритеты и принципы международной стратегии, началось активное взаимодействие стран и международных организаций. Итоги первого этапа всей этой деятельности подведены на всемирной конференции в Иокогаме.

До недавнего времени деятельность в рамках Международного десятилетия по уменьшению опасности стихийных бедствий была направлена на ликвидацию последствий природных явлений, оказание помощи пострадавшим, организацию спасательных работ, предоставление материальных, технических и медицинских услуг, поставку продуктов питания и т.д. Однако необратимый рост числа катастрофических событий в мире и связанного с ними ущерба делает эти усилия все менее эффективными. Так, в 1991 г. материальная помощь, оказанная организациями ООН, другими международными учреждениями, фирмами и частными лицами при ликвидации катастроф составила лишь 6.5% общего объема ущерба. Следовательно, основная тяжесть по ликвидации стихийных бедствий ложится на пострадавшие страны.

Хрупкая экономика развивающихся государств, наиболее уязвимых для природных катастроф, а также ограниченные возможности международной помощи ставят перед современным миром принципиально новую задачу: прогнозирование и предупреждение природных катастроф. «Лучше предупредить стихийные бедствия, чем устранять их последствия», – записано в итоговом документе конференции. В другом документе, получившем название «Иокогамского обращения», эта идея конкретизирована: «С точки зрения достижения целей и задач десятилетия предупреждение бедствий, смягчение их последствий и обеспечение готовности к ним более эффективно, нежели реагирование на бедствия. Меры такого реагирования сами по себе не являются достаточными, поскольку они позволяют добиться лишь временных результатов исключительно высокой ценой. Превентивные действия способствуют достижению долгосрочных улучшений в области безопасности и имеют ключевое значение для комплексной борьбы с бедствиями». По расчетам, затраты на прогнозирование и обеспечение готовности к стихийным бедствиям примерно в 15 раз меньше по сравнению с величиной предотвращенного ущерба. Итак, в основу нынешней стратегии спасения мира от природных катастроф положены прогнозирование и своевременное предупреждение людей о грозящем бедствии, а не ликвидация последствий.

Вполне естественно, что в современной литературе немало внимания уделяется природным основам философии безопасности - катастрофам, которые происходят или могут произойти в окружающем человека мире. Так, А. Азимов в своем выше упомянутом романе «Выбор катастроф» дает классификацию катастроф, ведущих к гибели человечества. Он выделяет пять классов катастроф, три из которых относятся к природным катастрофам. А именно: катастрофы первого класса, включающие в себя неуклонный рост энтропии, что приводит в итоге к тепловой смерти Вселенной, альтернативные катастрофы тепловой смерти Вселенной, гибель звезд и др.; катастрофы второго класса, представляющие собою столкновения Солнца с другой звездой, черной дырой, антивеществом, смерть самого Солнца; катастрофы третьего класса, которые связаны с бомбардировкой Земли кометами, астероидами, метеоритами, замедлением вращения Земли, дрейфом земной коры, изменением климата, перемещением магнитных полюсов нашей планеты; катастрофы четвертого класса, обусловленные конкуренцией с человеком различных видов животных, чьим преимуществом является плодовитость (примером служит популяция крыс), выступающая победителем в соревновании с разумом человека, инфекционные болезни, войны и пр.; катастрофы пятого класса – это истощение невозобновляемых ресурсов, загрязнения различного рода почвы, воды и воздуха, риски, вызванные развитием новых компьютерных, генных и другого рода технологий. Все эти катастрофы можно разделить на вероятные или даже неизбежные (например, превращение Солнца в красный гигант) и маловероятные типа столкновения массы антивещества непосредственно с Землей. Сейчас для человечества представляют угрозу такие катастрофы, как повышение температуры на нашей планете, экологическая катастрофа и др. В итоге анализа всех пяти классов катастроф А. Азимов приходит к следующему выводу: «Если действовать рационально и по-человечески, если спокойно подойти к проблемам, стоящим перед лицом всего рода людского, и не вдаваться в эмоции по поводу таких вопросов девятнадцатого века, как национальная безопасность и местнический патриотизм, если мы поймем, что нашими врагами являются совсем не соседи, а нищета, невежество и холодное безразличие к законам природы, все стоящие перед нами проблемы можно решить. Можно обдуманно сделать выбор и в итоге избежать катастроф. И если мы сделаем этот выбор в двадцать первом столетии, мы можем распространиться в космосе и утратить свою уязвимость. Мы больше не будем зависеть от одной планеты или от одной звезды. И тогда человечество или его разумные потомки и их союзники смогут существовать и после прекращения существования Земли, после прекращения существования Солнца, после (кто знает?) прекращения существования нашей Вселенной»

Список литература:

1. Мак-Фарленд Д. Поведение животных. Психобиология, этология и эволюция. М., 1988.

2. Лем С. Модель культуры . Вопросы философии. 1969. № 8. .

3. Осипов В.И. Указ. соч.

4. Азимов А.Указ. соч. С. 506.