4
группа
«Родина не есть условность территории, а
непреложность памяти и крови». Дорогой ценой купленное отречение в
дальнейшем помогло Цветаевой прийти к постижению ПРАВДЫ
ВЕКА.
«Всякий поэт по существу эмигрант, даже в России»
(статья «Поэт и время»).
1-й чтец.
26 сентября 1882 года в семье Ивана Владимировича
Цветаева, профессора Московского университета, директора
Румянцевского музея и основателя Московского Музея изящных
искусств, и Марии Александровны Мейн родилась дочь
Марина.
2-й чтец.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
3-й чтец.
«Когда вместо желанного, предрешённого, почти
приказанного сына Александра родилась всего только я, мать сказала:
«По крайней мере, будет музыкантша». Когда же первым, явно
бессмысленным и вполне отчётливым догодовалым словом оказалась
«гамма», мать только подтвердила: «Я так и знала»,- и тут же
принялась учить меня музыке, без конца напевая мне эту самую гамму:
«До, Муся, до, а не ре, до-ре…» Могу сказать, что я родилась не в
жизнь, а в музыку.
4-й чтец.
Кто создан из камня, кто создан из
глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя –
Марина,
Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти
–
Тем гроб и надгробные плиты…
- В купели морской крещена – и в
полёте
Своём – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые
сети
Пробьётся моё своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные
эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши
колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – весёлая пена
–
Высокая пена морская!
5-й чтец.
Шло время, и Марина из круглолицей девочки с
глазами цвета крыжовника превратилась в невысокую светловолосую
девушку с задумчивым взглядом близоруких глаз. Интерес к музыке у
Марины постепенно угасает, особенно после смерти матери.
У
неё появилась более глубокая страсть – книги. С
шести лет Муся (так называли её в семье) писала стихи, теперь уже
любовь к поэтическому творчеству захватила её
целиком.
6-й чтец.
Анастасия Цветаева, сестра Марины, вспоминала: «В
комнате матери висел портрет бабушки, красавицы-польки Марии
Лукиничны Бернацкой, умершей очень рано – в 27 лет. Увеличенная
фотография – темноокое, с тяжёлыми веками, печальное лицо с точно
кистью проведённ
|